Гончар: "В сборной меньше везет на забитые шайбы"
2010 г., 2 февраля, 23:45
– Сергей, как вам Миллер? Что-то слабо он сыграл для лучшего вратаря сезона.
– Не нужно судить по одному матчу. Лучше вспомните, что творит Миллер в чемпионате. Американцы не зря так верят перед Олимпиадой в этого голкипера.
– Может, Миллеру помогает оборонительная модель Клинков? Вот есть Лада в КХЛ, в которой Петр Воробьев так наладил защиту, что голкиперы там играют на порядок сильнее.
– Никакого сходства. Баффало здорово действует в атаке, защитники классно подключаются. Клинки показывают агрессивный хоккей, отлично работают в большинстве. Вот вы сходите на матч Нью-Джерси – и поймете, что такое игра от обороны, – смеется Гончар.
– Вспоминая Кубок Стэнли-2009, который взял Питтсбург, мы снова восхищаемся вашим мужеством. Как вы решились играть с тяжелой травмой колена?
– А что, на больничном сидеть? Это же плей-офф, важен каждый матч. У меня был надрыв боковых связок колена. Обычно на лечение уходят 4–6 недель. Но я вышел через две игры. Сделали фиксирующий карбоновый наколенник. И вперед, на площадку, на обезболивающих. А после плей-офф я лечился. Был нужен покой, чтобы связки зажили.
– Ту травму вы получили в стыке с Александром Овечкиным. Он сломал вас и в России во время локаута. Не возникало желания поговорить с Сашей по душам?
– А о чем? И не пересекались мы с тех пор. Я не приезжал на олимпийский сбор на Ходынку – у меня недавно родилась дочка. Да и такой стиль у Овечкина. Много стыков. Его не изменить.
– Как относитесь к тому, что в Ванкувере нельзя делать замены?
– Впервые от вас слышу. Для меня это большой сюрприз. Как же так?.. А если в первом матче у какой-нибудь сборной сломаются сразу пять человек? В хоккее все бывает. Что же, в плей-офф в три пятерки играть? Я в шоке от этого правила...
– Для вас это будет четвертая Олимпиада. Какой момент вспоминаете чаще всего?
– Финал в Нагано, когда бились за золото с чехами. Какой был дружный коллектив! Нашу сборную тогда называли "командой братьев". Ту атмосферу удалось воссоздать на московском чемпионате мира-2007, куда мы приезжали с Малкиным. И сейчас она такая же. В этом одна из сильных сторон сборной.
– А мы думали, вы назовете Нагано потому, что там встретили будущую жену. Как познакомились?
– Мы ведь жили в одном комплексе Олимпийской деревни. Единая столовая, куда стекаются все спортсмены. У нас с Ксенией были общие друзья. Познакомились через них в предпоследний день Игр. Потом стали переписываться… Так и завязался роман.
– С вами еще когда-нибудь было такое, как в Турине? Прилетели на Олимпиаду и в первый же час потеряли багаж.
– В первую же минуту! Я летел из Америки в Италию через Франкфурт. Там мои вещи и затерялись. Самое страшное, работники аэропорта понятия не имели, где багаж. Они говорят: "Ты его в Питтсбурге оставил". – "Ребята, вы обалдели? Думаете, я решил прилететь на Олимпиаду без клюшек и экипировки?"
Пришлось нанимать адвоката, чтобы решал вопрос. Вещи пришли буквально за час до стартового матча со Словакией, когда адвокат со всеми переругался. Мне очень повезло.
– Когда полетите в Ванкувер, не взять ли вам клюшки в салон?
– Мы же в Северной Америке. Думаю, такая проблема тут не возникнет.
– Вы самый забивной российский защитник в истории НХЛ. Как получилось, что на трех Олимпиадах не забросили ни одной шайбы?
– Точно?
– Да, 20 матчей – лишь 4 передачи. У вас в сборной меняется роль? Вы больше думаете об обороне?
– Скорее влияет то, что цена ошибки гораздо выше. Меньше подключаешься к атаке. Да и не везло мне раньше, такое тоже бывает.
А вообще когда я еду на Олимпиаду, то не концентрируюсь на том, что обязательно надо забить. Я больше думаю, как выиграть медаль и сделать что-то полезное для команды.
– Но вы и Питтсбургу хотите принести пользу.
– Здесь 82 матча в регулярном чемпионате! Если играешь правильно, то голы и очки от тебя никуда не уйдут. Да и партнеров отлично знаешь. А на Олимпиаде все скоротечно. Матчи плей-офф на нервах. Сравнить это можно с седьмой игрой финала Кубка Стэнли.
– Вы не смогли привезти летом чашу в родной Челябинск…
– И попросил Малкина отправить туда Кубок Стэнли на несколько часов. Он как раз гулял с ним неподалеку, в Магнитогорске. Но не получилось. У Жени ведь были только сутки.
– Вы стали чемпионом НХЛ только в 35 лет. Не возникало мысли перейти в другой клуб по примеру Рэя Бурка, чтобы взять трофей?
– Я всегда верил в Питтсбург. В 2008-м мы дошли до финала, спустя год победили там Детройт. Когда я подписывал контракт с Пингвинами после локаута – да, клуб не считался фаворитом. Но я знал, что Питтсбург играет в атакующий хоккей. И мне там будет интересно.
– Подпишете новый договор с Пингвинами?
– Я бы хотел остаться. У нас отличный коллектив, моей семье очень нравится в Питтсбурге. Но я понимаю современные реалии. И если не смогу договориться с Пингвинс, то рассмотрю любые предложения.
– Деньги будут решающим фактором?
– Не обязательно. Я хочу играть в хорошей команде и получать удовольствие от хоккея.
– То есть не факт, что вы уедете в КХЛ, если вам положат в два раза больше зарплату?
– Мне и Кубок Гагарина будет интересно завоевать. Но я не поеду в город, где окажется некомфортно моей семье и сам я буду не играть, а только мучиться.
– Не нужно судить по одному матчу. Лучше вспомните, что творит Миллер в чемпионате. Американцы не зря так верят перед Олимпиадой в этого голкипера.
– Может, Миллеру помогает оборонительная модель Клинков? Вот есть Лада в КХЛ, в которой Петр Воробьев так наладил защиту, что голкиперы там играют на порядок сильнее.
– Никакого сходства. Баффало здорово действует в атаке, защитники классно подключаются. Клинки показывают агрессивный хоккей, отлично работают в большинстве. Вот вы сходите на матч Нью-Джерси – и поймете, что такое игра от обороны, – смеется Гончар.
– Вспоминая Кубок Стэнли-2009, который взял Питтсбург, мы снова восхищаемся вашим мужеством. Как вы решились играть с тяжелой травмой колена?
– А что, на больничном сидеть? Это же плей-офф, важен каждый матч. У меня был надрыв боковых связок колена. Обычно на лечение уходят 4–6 недель. Но я вышел через две игры. Сделали фиксирующий карбоновый наколенник. И вперед, на площадку, на обезболивающих. А после плей-офф я лечился. Был нужен покой, чтобы связки зажили.
– Ту травму вы получили в стыке с Александром Овечкиным. Он сломал вас и в России во время локаута. Не возникало желания поговорить с Сашей по душам?
– А о чем? И не пересекались мы с тех пор. Я не приезжал на олимпийский сбор на Ходынку – у меня недавно родилась дочка. Да и такой стиль у Овечкина. Много стыков. Его не изменить.
– Как относитесь к тому, что в Ванкувере нельзя делать замены?
– Впервые от вас слышу. Для меня это большой сюрприз. Как же так?.. А если в первом матче у какой-нибудь сборной сломаются сразу пять человек? В хоккее все бывает. Что же, в плей-офф в три пятерки играть? Я в шоке от этого правила...
– Для вас это будет четвертая Олимпиада. Какой момент вспоминаете чаще всего?
– Финал в Нагано, когда бились за золото с чехами. Какой был дружный коллектив! Нашу сборную тогда называли "командой братьев". Ту атмосферу удалось воссоздать на московском чемпионате мира-2007, куда мы приезжали с Малкиным. И сейчас она такая же. В этом одна из сильных сторон сборной.
– А мы думали, вы назовете Нагано потому, что там встретили будущую жену. Как познакомились?
– Мы ведь жили в одном комплексе Олимпийской деревни. Единая столовая, куда стекаются все спортсмены. У нас с Ксенией были общие друзья. Познакомились через них в предпоследний день Игр. Потом стали переписываться… Так и завязался роман.
– С вами еще когда-нибудь было такое, как в Турине? Прилетели на Олимпиаду и в первый же час потеряли багаж.
– В первую же минуту! Я летел из Америки в Италию через Франкфурт. Там мои вещи и затерялись. Самое страшное, работники аэропорта понятия не имели, где багаж. Они говорят: "Ты его в Питтсбурге оставил". – "Ребята, вы обалдели? Думаете, я решил прилететь на Олимпиаду без клюшек и экипировки?"
Пришлось нанимать адвоката, чтобы решал вопрос. Вещи пришли буквально за час до стартового матча со Словакией, когда адвокат со всеми переругался. Мне очень повезло.
– Когда полетите в Ванкувер, не взять ли вам клюшки в салон?
– Мы же в Северной Америке. Думаю, такая проблема тут не возникнет.
– Вы самый забивной российский защитник в истории НХЛ. Как получилось, что на трех Олимпиадах не забросили ни одной шайбы?
– Точно?
– Да, 20 матчей – лишь 4 передачи. У вас в сборной меняется роль? Вы больше думаете об обороне?
– Скорее влияет то, что цена ошибки гораздо выше. Меньше подключаешься к атаке. Да и не везло мне раньше, такое тоже бывает.
А вообще когда я еду на Олимпиаду, то не концентрируюсь на том, что обязательно надо забить. Я больше думаю, как выиграть медаль и сделать что-то полезное для команды.
– Но вы и Питтсбургу хотите принести пользу.
– Здесь 82 матча в регулярном чемпионате! Если играешь правильно, то голы и очки от тебя никуда не уйдут. Да и партнеров отлично знаешь. А на Олимпиаде все скоротечно. Матчи плей-офф на нервах. Сравнить это можно с седьмой игрой финала Кубка Стэнли.
– Вы не смогли привезти летом чашу в родной Челябинск…
– И попросил Малкина отправить туда Кубок Стэнли на несколько часов. Он как раз гулял с ним неподалеку, в Магнитогорске. Но не получилось. У Жени ведь были только сутки.
– Вы стали чемпионом НХЛ только в 35 лет. Не возникало мысли перейти в другой клуб по примеру Рэя Бурка, чтобы взять трофей?
– Я всегда верил в Питтсбург. В 2008-м мы дошли до финала, спустя год победили там Детройт. Когда я подписывал контракт с Пингвинами после локаута – да, клуб не считался фаворитом. Но я знал, что Питтсбург играет в атакующий хоккей. И мне там будет интересно.
– Подпишете новый договор с Пингвинами?
– Я бы хотел остаться. У нас отличный коллектив, моей семье очень нравится в Питтсбурге. Но я понимаю современные реалии. И если не смогу договориться с Пингвинс, то рассмотрю любые предложения.
– Деньги будут решающим фактором?
– Не обязательно. Я хочу играть в хорошей команде и получать удовольствие от хоккея.
– То есть не факт, что вы уедете в КХЛ, если вам положат в два раза больше зарплату?
– Мне и Кубок Гагарина будет интересно завоевать. Но я не поеду в город, где окажется некомфортно моей семье и сам я буду не играть, а только мучиться.