Костенко и Талан: "Сначала тренеры стыдились с нами работать"
2010 г., 4 октября, 18:07
Олимпийский сезон перевернул всё с ног голову, и помимо новых правил, нас ждут новые лица, новые пары, новые команды спортсменов и тренеров. И каждая из дисциплин заслуживает особого внимания.
Позади первый международный турнир сезона Nebelhorn Trophy, контрольные прокаты и несколько этапов юниорской серии Гран-при: многие фигуристы показали свои наработки, остальные предпочли пока сохранить всё в секрете.
В завершившееся олимпийское четырёхлетие наибольший интерес для Украины представляли соревнования спортивных пар, однако после окончания карьеры Татьяной Волосожар и Станиславом Морозовым надеяться на высокие места чемпионатов мира и Европы будет сложно. Таня продолжит выступать, но уже за Россию в паре с Максимом Траньковым. А первым номером украинской сборной автоматически стали Екатерина Костенко и Роман Талан. Хотя, как рассказали ребята, в этом сезоне мы могли их уже не увидеть. Став совсем недавно в пару, изначально фигуристы из Днепропетровска планировали докататься до Олимпиады, а после Ванкувера принять решение о дальнейшем будущем. В конце сезона мысли о завершении карьеры не исчезли, но всё хорошенько обсудив, Катя с Ромой остаются ещё как минимум на год.
Шуточное предложение
История этой пары весьма интересна. Катя, ранее выступавшая в одиночном катании, на несколько лет уходила из большого спорта, но в 21 год неожиданно для многих решила вернуться... в парное катание. Тогда многие со скепсисом отнеслись к желанию Костенко и Талана кататься вместе.
– Сначала в шутку предложил Кате кататься вместе, но вскоре это переросло в реальную попытку, - рассказывает Роман Талан.
– Тогда все были против, поэтому около года нам пришлось повоевать, – подхватывает Екатерина Костенко. — Люди были шокированы, ведь на тот момент Роме было всего 17 лет.
Р. Т.: Я ещё мог выступать по юниорам, но вместо этого стал в пару с 21-летней девочкой, ранее никогда не пробовавшей себя в парном катании.
Е. К.: До этого шесть лет я вообще не каталась! Ирина Анатольевна Медина и Сергей Александрович Чуб оказались единственными людьми, согласившимися на то, чтобы мы попробовали. На изучение мастерского набора для парного катания у нас был всего месяц. Нам дали тренера, но она этого очень стыдилась и вообще не работала с нами. По большому счёту, в нас никто не верил.
А сами верили?
Е. К.: Сами-то да. Каждый день по вечерам ходили тренироваться, чтобы никто не видел. Рома учил меня всем подъёмам, а это очень сложно! Ещё год он катался с Юлей Гореевой, мне нужно было ждать всё это время. Они уезжают на юниорский чемпионат мира — я бегаю, не ем, чтобы похудеть. Была тяжёлая ситуация, но всё прошли. А потом оказалось, что в парном катании лёгких путей вообще нет.
Катя, а чем занимались на протяжении шести лет между одиночным и парным катанием?
Е. К.: Я тренировала группу деток в Днепропетровске. Потом было тяжело отдавать их и объяснять, что их тренер уходит кататься обратно. Из десяти человек, которые у меня были, семь бы остались кататься, если бы я не ушла. Но одна девочка — это гордость. Она и живёт около меня, ей уже лет десять и она продолжает тренироваться.
Противный характер и детская мечта
Замечания в ваш адрес продолжались на протяжении всех этих лет. И многие из них были высказаны не в самой корректной форме. Удавалось хоть как-то абстрагироваться от подобных высказываний?
Е. К.: У каждого человека есть своё мнение, но я стараюсь не обращать внимания на все высказывания. У меня очень противный характер: если меня разозлить, то остановить очень сложно. Мне говорили, что у нас ничего не получится в парном катании, что я толстая, но мы ведь смогли, и я похудела. Нам часто закидывают то, что мы попали во время, когда Волосожар и Морорзов нам возили лицензии. Но почему их не выиграла другая пара? Когда мы пришли, ещё ведь катались Андрей Бех, Филипп Залевский, Саша Тетенко с Кириллом Чикановым, мы ведь не были единственной парой кроме Тани и Стаса! Да и если бы всё было так уж плохо, нас бы вряд ли взяли на Олимпиаду. Когда у меня была травма перед чемпионатом Европы, руководство решало вопрос о том, сниматься нам с соревнований и готовиться к Олимпиаде или рисковать и ехать в Таллинн. Но предпочтение было отдано Ванкуверу.
На отсутствие внимания со стороны тренера не жалуетесь? Поговаривают, что Дмитрий Шкидченко иногда мало работает со своими учениками.
Е. К.: Рома может этого и не помнит, но у меня осталось в памяти, как Дмитрий Валентинович в Днепропетровске тренировал Юлию Обертас и Дмитрия Паламарчука. Я сама видела, как он работает, поэтому не могу верить таким словам людей.
Р. Т.: Если фигуристы хотят работать, тренер тоже будет это делать. А если их постоянно заставлять, то ничего и не получится. Это мы должны подталкивать тренера к работе, а не наоборот.
Е. К.: По-человечески нам с ним легко. И он вместе с Александром Тумановским многое для нас сделали, научили более красиво кататься.
Для нового сезона вы подготовили две новые программы?
Р. Т.: Мы и программы новые поставили, и пытаемся их усложнить. Планируем прыгать тройной сальхов и комбинацию аксель-ойлер-двойной риттбергер.
Е. К.: Мы уже выступили с ними на контрольных прокатах. Правда, произвольную поставили буквально за неделю до старта, поэтому главным заданием было показать макет специалистам. Короткая программа у нас "Египетская ночь", а произвольная — "Список Шиндлера".
Тоже стали в ряды фигуристов, пробующих кататься под "Список Шиндлера"? Чем был продиктован выбор музыки?
Р. Т.: Музыку услышали по дороге с моря домой. Нам она так понравилась, что обратились с предложением поставить короткую программу на восточную тематику. Но найти "восток", который превзошёл бы наш, так и не смогли. Вот и оставили нашу музыку.
Е. К.: А "Список Шиндлера" всегда хотела катать я. И когда мне было 15 лет, в моей произвольной программе был кусочек из этого музыкального произведения. Но мы её поставили, а выступить с ней я так и не успела. Поэтому воплощаю мечту.
Словацкий врач и спасительная "лавина"
Мечта могла и не сбыться, ведь посещали мысли о завершении карьеры? Виной всему травмы либо были и личные причины?
Р. Т.: И травмы, и личные причины.
Е. К.: Если бы было здоровье, то никаких бы вопросов не возникало. Я знаю, как мы начинали работать и как должны трудиться спортсмены, насколько выкладываться, приходить домой полумёртвыми. Но когда травма не позволяет этого делать, то это уже не совсем профессионально. Да и настроение падает: ты приходишь сделать прокат, начинаешь обуваться, а нога болит. И ты думаешь не о новых наработках, а о боли.
Если на тренировках боль мешала ехать, то как было на чемпионате мира в Турине?
Е. К.: Тогда болели две ноги и спина, поэтому мы и не очень хотели ехать на чемпионат мира. Травма голеностопа была ещё до чемпионата Европы и беспокоит даже сегодня. Перед поездкой в Турин заболела спина — то ли я с выброса упала, то ли ещё что... За три дня до вылета надавила шнурками вторую ногу. Плюс ко всему с нами поехала только массажист, и у неё не оказалось обезболивающего. Я пришла в медпункт, нашего доктора нет, я в коньках, уже нужно выходить, а обезболить нечем. Но потом помог словацкий врач. Это был единственный прокат, когда у меня была одна задача — просто доехать до конца.
Возвращаясь к вопросу о возможном завершении карьеры, кто всё же подтолкнул к решению остаться?
Е. К.: Мы не решили чётко, что хотим уйти. Просто говорили о том, есть ли смысл продолжать кататься и насколько я смогу выдержать все травмы. Но когда сомневаешься в себе, нужно подойти к Дмитрию Валентиновичу и пообщаться — сразу жить захочется! Он у нас не только тренер, но и психолог. Нас никто не уговаривал остаться. Просто, общаясь, поняли, что сил хватит. А там, Бог даст, всё и пройдёт.
Но говорить, что этот год будет для вас последним в любительском спорте, рано?
Р. Т.: Да, мы катаемся, пока можем.
С учётом всего этого, наверное, загадывать рано, но до чемпионата Европы запланированы международные старты?
Р. Т.: Планируются три старта: в Ницце, Варшаве и Дортмунде.
В новый сезон вошли с новым клубом?
Р. Т.: Теперь мы выступаем за днепропетровский клуб «Лавина».
Е. К.: В этом клубе нам обеспечивают проживание в Киеве, оплачивают костюмы, коньки. И относятся к нам по-человечески, поддерживают, звонят и узнают, как дела. А мы со своей стороны им очень благодарны.
Уйти из "Метеора" побудили исключительно финансовые причины?
Е. К.: Если говорить о финансах, то ребятам из этого клуба, чтобы кататься в Днепропетровске, сейчас нужно платить деньги. Разве это правильно? Это ведь касается и мастеров спорта, кандидатов в мастера спорта. Вот мы бы приходили на "Льдинку" и платили деньги за то, что тренируемся!
Р. Т.: В олимпийский сезон нам помогли процентов на 90, а в этом сезоне Олимпиады нет. А новый клуб даже думает об открытии школы фигурного катания, но они пока мало знают о нашем виде спорта. Может, и мы сможем им чем-то помочь. Сейчас строят хороший крытый каток. Если всё будет в порядке, то в декабре его уже откроют. И готовят его специально для фигуристов, а не для хоккеистов. Наверняка хоккейные турниры будут проводить, но в первую очередь он делается для нас.
Позади первый международный турнир сезона Nebelhorn Trophy, контрольные прокаты и несколько этапов юниорской серии Гран-при: многие фигуристы показали свои наработки, остальные предпочли пока сохранить всё в секрете.
В завершившееся олимпийское четырёхлетие наибольший интерес для Украины представляли соревнования спортивных пар, однако после окончания карьеры Татьяной Волосожар и Станиславом Морозовым надеяться на высокие места чемпионатов мира и Европы будет сложно. Таня продолжит выступать, но уже за Россию в паре с Максимом Траньковым. А первым номером украинской сборной автоматически стали Екатерина Костенко и Роман Талан. Хотя, как рассказали ребята, в этом сезоне мы могли их уже не увидеть. Став совсем недавно в пару, изначально фигуристы из Днепропетровска планировали докататься до Олимпиады, а после Ванкувера принять решение о дальнейшем будущем. В конце сезона мысли о завершении карьеры не исчезли, но всё хорошенько обсудив, Катя с Ромой остаются ещё как минимум на год.
Шуточное предложение
История этой пары весьма интересна. Катя, ранее выступавшая в одиночном катании, на несколько лет уходила из большого спорта, но в 21 год неожиданно для многих решила вернуться... в парное катание. Тогда многие со скепсисом отнеслись к желанию Костенко и Талана кататься вместе.
– Сначала в шутку предложил Кате кататься вместе, но вскоре это переросло в реальную попытку, - рассказывает Роман Талан.
– Тогда все были против, поэтому около года нам пришлось повоевать, – подхватывает Екатерина Костенко. — Люди были шокированы, ведь на тот момент Роме было всего 17 лет.
Р. Т.: Я ещё мог выступать по юниорам, но вместо этого стал в пару с 21-летней девочкой, ранее никогда не пробовавшей себя в парном катании.
Е. К.: До этого шесть лет я вообще не каталась! Ирина Анатольевна Медина и Сергей Александрович Чуб оказались единственными людьми, согласившимися на то, чтобы мы попробовали. На изучение мастерского набора для парного катания у нас был всего месяц. Нам дали тренера, но она этого очень стыдилась и вообще не работала с нами. По большому счёту, в нас никто не верил.
А сами верили?
Е. К.: Сами-то да. Каждый день по вечерам ходили тренироваться, чтобы никто не видел. Рома учил меня всем подъёмам, а это очень сложно! Ещё год он катался с Юлей Гореевой, мне нужно было ждать всё это время. Они уезжают на юниорский чемпионат мира — я бегаю, не ем, чтобы похудеть. Была тяжёлая ситуация, но всё прошли. А потом оказалось, что в парном катании лёгких путей вообще нет.
Катя, а чем занимались на протяжении шести лет между одиночным и парным катанием?
Е. К.: Я тренировала группу деток в Днепропетровске. Потом было тяжело отдавать их и объяснять, что их тренер уходит кататься обратно. Из десяти человек, которые у меня были, семь бы остались кататься, если бы я не ушла. Но одна девочка — это гордость. Она и живёт около меня, ей уже лет десять и она продолжает тренироваться.
Противный характер и детская мечта
Замечания в ваш адрес продолжались на протяжении всех этих лет. И многие из них были высказаны не в самой корректной форме. Удавалось хоть как-то абстрагироваться от подобных высказываний?
Е. К.: У каждого человека есть своё мнение, но я стараюсь не обращать внимания на все высказывания. У меня очень противный характер: если меня разозлить, то остановить очень сложно. Мне говорили, что у нас ничего не получится в парном катании, что я толстая, но мы ведь смогли, и я похудела. Нам часто закидывают то, что мы попали во время, когда Волосожар и Морорзов нам возили лицензии. Но почему их не выиграла другая пара? Когда мы пришли, ещё ведь катались Андрей Бех, Филипп Залевский, Саша Тетенко с Кириллом Чикановым, мы ведь не были единственной парой кроме Тани и Стаса! Да и если бы всё было так уж плохо, нас бы вряд ли взяли на Олимпиаду. Когда у меня была травма перед чемпионатом Европы, руководство решало вопрос о том, сниматься нам с соревнований и готовиться к Олимпиаде или рисковать и ехать в Таллинн. Но предпочтение было отдано Ванкуверу.
На отсутствие внимания со стороны тренера не жалуетесь? Поговаривают, что Дмитрий Шкидченко иногда мало работает со своими учениками.
Е. К.: Рома может этого и не помнит, но у меня осталось в памяти, как Дмитрий Валентинович в Днепропетровске тренировал Юлию Обертас и Дмитрия Паламарчука. Я сама видела, как он работает, поэтому не могу верить таким словам людей.
Р. Т.: Если фигуристы хотят работать, тренер тоже будет это делать. А если их постоянно заставлять, то ничего и не получится. Это мы должны подталкивать тренера к работе, а не наоборот.
Е. К.: По-человечески нам с ним легко. И он вместе с Александром Тумановским многое для нас сделали, научили более красиво кататься.
Для нового сезона вы подготовили две новые программы?
Р. Т.: Мы и программы новые поставили, и пытаемся их усложнить. Планируем прыгать тройной сальхов и комбинацию аксель-ойлер-двойной риттбергер.
Е. К.: Мы уже выступили с ними на контрольных прокатах. Правда, произвольную поставили буквально за неделю до старта, поэтому главным заданием было показать макет специалистам. Короткая программа у нас "Египетская ночь", а произвольная — "Список Шиндлера".
Тоже стали в ряды фигуристов, пробующих кататься под "Список Шиндлера"? Чем был продиктован выбор музыки?
Р. Т.: Музыку услышали по дороге с моря домой. Нам она так понравилась, что обратились с предложением поставить короткую программу на восточную тематику. Но найти "восток", который превзошёл бы наш, так и не смогли. Вот и оставили нашу музыку.
Е. К.: А "Список Шиндлера" всегда хотела катать я. И когда мне было 15 лет, в моей произвольной программе был кусочек из этого музыкального произведения. Но мы её поставили, а выступить с ней я так и не успела. Поэтому воплощаю мечту.
Словацкий врач и спасительная "лавина"
Мечта могла и не сбыться, ведь посещали мысли о завершении карьеры? Виной всему травмы либо были и личные причины?
Р. Т.: И травмы, и личные причины.
Е. К.: Если бы было здоровье, то никаких бы вопросов не возникало. Я знаю, как мы начинали работать и как должны трудиться спортсмены, насколько выкладываться, приходить домой полумёртвыми. Но когда травма не позволяет этого делать, то это уже не совсем профессионально. Да и настроение падает: ты приходишь сделать прокат, начинаешь обуваться, а нога болит. И ты думаешь не о новых наработках, а о боли.
Если на тренировках боль мешала ехать, то как было на чемпионате мира в Турине?
Е. К.: Тогда болели две ноги и спина, поэтому мы и не очень хотели ехать на чемпионат мира. Травма голеностопа была ещё до чемпионата Европы и беспокоит даже сегодня. Перед поездкой в Турин заболела спина — то ли я с выброса упала, то ли ещё что... За три дня до вылета надавила шнурками вторую ногу. Плюс ко всему с нами поехала только массажист, и у неё не оказалось обезболивающего. Я пришла в медпункт, нашего доктора нет, я в коньках, уже нужно выходить, а обезболить нечем. Но потом помог словацкий врач. Это был единственный прокат, когда у меня была одна задача — просто доехать до конца.
Возвращаясь к вопросу о возможном завершении карьеры, кто всё же подтолкнул к решению остаться?
Е. К.: Мы не решили чётко, что хотим уйти. Просто говорили о том, есть ли смысл продолжать кататься и насколько я смогу выдержать все травмы. Но когда сомневаешься в себе, нужно подойти к Дмитрию Валентиновичу и пообщаться — сразу жить захочется! Он у нас не только тренер, но и психолог. Нас никто не уговаривал остаться. Просто, общаясь, поняли, что сил хватит. А там, Бог даст, всё и пройдёт.
Но говорить, что этот год будет для вас последним в любительском спорте, рано?
Р. Т.: Да, мы катаемся, пока можем.
С учётом всего этого, наверное, загадывать рано, но до чемпионата Европы запланированы международные старты?
Р. Т.: Планируются три старта: в Ницце, Варшаве и Дортмунде.
В новый сезон вошли с новым клубом?
Р. Т.: Теперь мы выступаем за днепропетровский клуб «Лавина».
Е. К.: В этом клубе нам обеспечивают проживание в Киеве, оплачивают костюмы, коньки. И относятся к нам по-человечески, поддерживают, звонят и узнают, как дела. А мы со своей стороны им очень благодарны.
Уйти из "Метеора" побудили исключительно финансовые причины?
Е. К.: Если говорить о финансах, то ребятам из этого клуба, чтобы кататься в Днепропетровске, сейчас нужно платить деньги. Разве это правильно? Это ведь касается и мастеров спорта, кандидатов в мастера спорта. Вот мы бы приходили на "Льдинку" и платили деньги за то, что тренируемся!
Р. Т.: В олимпийский сезон нам помогли процентов на 90, а в этом сезоне Олимпиады нет. А новый клуб даже думает об открытии школы фигурного катания, но они пока мало знают о нашем виде спорта. Может, и мы сможем им чем-то помочь. Сейчас строят хороший крытый каток. Если всё будет в порядке, то в декабре его уже откроют. И готовят его специально для фигуристов, а не для хоккеистов. Наверняка хоккейные турниры будут проводить, но в первую очередь он делается для нас.