Не выдуманные кошмары Даррена Флетчера
Язвенный колит толстой кишки был диагностирован у Даррена Флетчера еще в 2008-м году, но тогда шотландец не придал болезни значения и даже смог сохранить информацию о ней в тайне от команды. Очень быстро, однако, полузащитнику МЮ пришлось пересмотреть свои взгляды, поскольку проблемы со здоровьем вернулись, и теперь уже Даррену было не до тайн, поскольку под угрозой оказалась его карьера футболиста и даже привычная жизнь.
Долгое время Флетчер не решался раскрывать подробности своих проблем ввиду их деликатного характера. Однако теперь, в большом интервью Daily Mail, он решился приоткрыть занавес тайны. Отчасти еще и для того, чтобы поддержать своих "братьев по несчастью", среди которых очень много детей.
За время лечения Флетчер потерял почти 20 кг, но даже это было не худшей из его проблем. "Я выглядел ужасно, - вспоминает Даррен. - Даже говоря сейчас об этом, я сильно переживаю. Чувствую это в своем голосе".
"После первой вспышки болезни я не придал ей особого значения. Она была немедленно диагностирована, а мне удалось быстро восстановиться. Для меня ничего не изменилось, я продолжал думать, что остаюсь сильным, на пике своей игры. Я чувствовал себя неуязвимым".
Но иллюзия о неуязвимости вскоре ушла, уступив место настоящему кошмару, которым Даррен уже не мог не поделиться с клубным доктором и сэром Алексом Фергюсоном. Именно легендарный менеджер, по словам Флетчера, сыграл главную роль в том, чтобы он смог психологически выстоять в борьбе с болезнью.
"Я всегда буду бесконечно благодарен ему за все, что он сделал для меня в футболе, за то, что он дал мне шанс, что верил в меня. Помимо этого он всегда по-настоящему заботился обо мне, делал все возможное, чтобы помочь мне и защитить, когда я был болен. Мне и моей семье. Он давал мне время на отдых, когда это требовалось, всегда успокаивал, говоря, что не стоит беспокоиться о контракте с клубом. Вместо этого сэр Алекс убеждал, что мне нужно сосредоточиться в первую очередь на здоровье и семье, забыв о футболе".
"Фергюсон всегда был рядом. Бывали времена, когда я приходил в ужасном виде, а он говорил, что я выгляжу прекрасно. Он просто пытался придать мне уверенности".
"Я обязан ему всем в своей карьере, но он поднялся на другой уровень для меня, когда оказал всю эту поддержку. Даже выйдя на пенсию, он продолжает звонить мне, чтобы узнать, как проходит восстановление. Иногда он может позвонить даже моей жене. Он знает, что ей, возможно, даже пришлось страдать больше чем мне. Действительно, было невыносимо больно смотреть на нее, осознавая, что из-за болезни я не тот человек, которого она привыкла видеть".
Именно благодаря Фергюсону Флетчеру удавалось скрывать свой недуг от других игроков Юнайтед. Постепенно это становилось все сложнее, поскольку тяжело было объяснить друзьями коллегам, почему Даррену по 30 раз в день нужно посещать уборную, или почему он не может есть вместе с семьей, отвозить детей в школу или приходить смотреть матчи с их участием.
"Мы с ним решили обыграть все так, будто это обычная болезнь, но заболевание со временем сильно осложнилось. Люди стали понимать, что что-то не так. Они спрашивали, почему болезнь не отступает".
Постепенно к болезни прибавились побочные эффекты от коктейля лекарств, принимаемых футболистом, а также высоких доз стероидов, чтобы контролировать симптомы.
.jpg)
"Затем меня начали мучить приступы головной боли, и я постоянно нуждался в туалете. Другие лекарства также приносили с собой сильную ответную реакцию организма. Однажды утром, когда я собирался отправиться на тренировку, я проснулся и понял, что совершенно не могу пошевелиться. Врачи предупреждали, что такое может случиться от курса лекарств. Но это было все равно пугающе, несмотря на то, что проблема решалась одним уколом".
Переживаемые трудности не уменьшали в Даррене желания играть в футбол.
"Тренировки даже приносили мне небольшое облегчение. Не знаю даже почему, но во время занятий я не чувствовал никаких симптомов болезни. Но как только тренировка заканчивалась, все возвращалось. Так что, за сутки эти два часа были моей отдушиной. В этот короткий промежуток у меня не было язвенного колита. Наверное именно потому я продолжал заставлять себя заниматься, хотя мне этого и не рекомендовалось делать".
"Откровенно говоря, если бы я не жил так близко к базе, то не смог бы участвовать в тренировках. В моем положении ты всегда живешь в страхе, что болезнь где-то тебя настигнет: во время поездки в машине, в парке с детьми, во время обеда... Становилось по-настоящему страшно".
"Я не мог посещать рестораны, поскольку мне могло потребоваться пять или шесть раз отлучиться в туалет. Я понимал, что люди могут меня узнать и удивятся, почему я постоянно бегаю туда-сюда".
В такие моменты шотландец, по его признанию, больше думал не о себе, а о том, как будет чувствовать себя в его обществе его же семья.
"Диагноз мне поставили вскоре после свадьбы. Я всегда затем чувствовал, что являюсь не тем человеком, за которого моя супруга вышла замуж. Но она ни разу не пожаловалась, что мы никогда никуда не выходим, даже чтобы перекусить".
"Я был очень болен, и, наверняка, часть моего разочарования передавалась ей. Но она была так сильна. Невероятно сильна, на самом деле. Однажды ей пришлось позвонить клубному доктору, и я был этим очень недоволен. Но врач прибыл к нам домой и отвез меня в больницу. Эту ночь я провел под капельницей, потеряв немало крови. Честно, несколько раз я попадал в больницу из-за дефицита крови...".
Все это время Даррен предпочитал принимать стероиды, чем лечь на операционный стол. Но постепенно его тело стало отторгать медикаменты, потому операция стала неизбежной.
"Я был готов продолжать принимать стероиды, пусть даже через силу и ценой мигреней, но врач сказал мне, что это не может продолжаться вечно. К тому же, это окажет сильное влияние на мое тело, мои внутренние органы. Я был в полном замешательстве".
.jpg)
"В то же время близкие ко мне люди переживали из-за ухудшения состояния моего кишечника. Ситуация была такова, что в любой момент мог произойти прорыв стенки кишки и последующий выброс содержимого прямо внутрь организма. Они переживали, что это может произойти, когда я буду вести авто где-то в Шотландии, в полной глуши".
"Мне не нравится говорить о смерти, поскольку я не думаю, что когда-нибудь всерьез думал об этом. Но теперь мне пришлось обеспокоиться о том, что нечто подобное может произойти. Мне нужно было продолжать борьбу, пробовать новые формы лечения, что-нибудь, чтобы избежать этой серии операций".
"Но когда наступает день, в который ты понимаешь, что жизни уже просто нет, то почти умоляешь хирурга принять тебя и не откладывать дальше операцию".
Поворотный момент в лечении Флетчера наступил в январе прошлого года, когда ему сделали первую из трех крупных операций. "Они удаляют тебе толстую кишку, поскольку именно ее поражает язвенный колит. Только таким образом можно победить болезнь. Однако это непростая операция, потому состоит из трех процедур. Важное значение также имеет то, как ваше тело приспособится к удалению части кишечника и созданию новой системы. Если он отторгнет ее, то ты окажешься в очень сложной ситуации. Это пугало меня больше всего".
"Таким образом, самым сложным было набраться смелости и решиться на операцию. Мне она была предложена за полтора года то того, как я все-таки решился на хирургическое вмешательство. Но я достиг той точки, когда больше не боялся. Я просто хотел, чтобы это случилось".
"Последняя операция была сделана в августе 2013-го, а в октябре я вернулся в резервную команду, чтобы затем в декабре сыграть уже за основной состав. Неделя за неделей я начал набирать потерянный вес и чувствовал себя все лучше и лучше. Фантастика".
"Больше я не чувствую себя больным. Играя раньше, я все время думал о следующем этапе борьбы с болезнью, которая обязательно возвращалась. Теперь же ничто не может остановить меня, и с момента возвращения после операции я пропустил всего один тренировочный день. Я снова живу нормальной жизнью".
Долгое время Флетчер не решался раскрывать подробности своих проблем ввиду их деликатного характера. Однако теперь, в большом интервью Daily Mail, он решился приоткрыть занавес тайны. Отчасти еще и для того, чтобы поддержать своих "братьев по несчастью", среди которых очень много детей.
За время лечения Флетчер потерял почти 20 кг, но даже это было не худшей из его проблем. "Я выглядел ужасно, - вспоминает Даррен. - Даже говоря сейчас об этом, я сильно переживаю. Чувствую это в своем голосе".
"После первой вспышки болезни я не придал ей особого значения. Она была немедленно диагностирована, а мне удалось быстро восстановиться. Для меня ничего не изменилось, я продолжал думать, что остаюсь сильным, на пике своей игры. Я чувствовал себя неуязвимым".
Но иллюзия о неуязвимости вскоре ушла, уступив место настоящему кошмару, которым Даррен уже не мог не поделиться с клубным доктором и сэром Алексом Фергюсоном. Именно легендарный менеджер, по словам Флетчера, сыграл главную роль в том, чтобы он смог психологически выстоять в борьбе с болезнью.
"Я всегда буду бесконечно благодарен ему за все, что он сделал для меня в футболе, за то, что он дал мне шанс, что верил в меня. Помимо этого он всегда по-настоящему заботился обо мне, делал все возможное, чтобы помочь мне и защитить, когда я был болен. Мне и моей семье. Он давал мне время на отдых, когда это требовалось, всегда успокаивал, говоря, что не стоит беспокоиться о контракте с клубом. Вместо этого сэр Алекс убеждал, что мне нужно сосредоточиться в первую очередь на здоровье и семье, забыв о футболе".
"Фергюсон всегда был рядом. Бывали времена, когда я приходил в ужасном виде, а он говорил, что я выгляжу прекрасно. Он просто пытался придать мне уверенности".
"Я обязан ему всем в своей карьере, но он поднялся на другой уровень для меня, когда оказал всю эту поддержку. Даже выйдя на пенсию, он продолжает звонить мне, чтобы узнать, как проходит восстановление. Иногда он может позвонить даже моей жене. Он знает, что ей, возможно, даже пришлось страдать больше чем мне. Действительно, было невыносимо больно смотреть на нее, осознавая, что из-за болезни я не тот человек, которого она привыкла видеть".
Именно благодаря Фергюсону Флетчеру удавалось скрывать свой недуг от других игроков Юнайтед. Постепенно это становилось все сложнее, поскольку тяжело было объяснить друзьями коллегам, почему Даррену по 30 раз в день нужно посещать уборную, или почему он не может есть вместе с семьей, отвозить детей в школу или приходить смотреть матчи с их участием.
"Мы с ним решили обыграть все так, будто это обычная болезнь, но заболевание со временем сильно осложнилось. Люди стали понимать, что что-то не так. Они спрашивали, почему болезнь не отступает".
Постепенно к болезни прибавились побочные эффекты от коктейля лекарств, принимаемых футболистом, а также высоких доз стероидов, чтобы контролировать симптомы.
"Затем меня начали мучить приступы головной боли, и я постоянно нуждался в туалете. Другие лекарства также приносили с собой сильную ответную реакцию организма. Однажды утром, когда я собирался отправиться на тренировку, я проснулся и понял, что совершенно не могу пошевелиться. Врачи предупреждали, что такое может случиться от курса лекарств. Но это было все равно пугающе, несмотря на то, что проблема решалась одним уколом".
Переживаемые трудности не уменьшали в Даррене желания играть в футбол.
"Тренировки даже приносили мне небольшое облегчение. Не знаю даже почему, но во время занятий я не чувствовал никаких симптомов болезни. Но как только тренировка заканчивалась, все возвращалось. Так что, за сутки эти два часа были моей отдушиной. В этот короткий промежуток у меня не было язвенного колита. Наверное именно потому я продолжал заставлять себя заниматься, хотя мне этого и не рекомендовалось делать".
"Откровенно говоря, если бы я не жил так близко к базе, то не смог бы участвовать в тренировках. В моем положении ты всегда живешь в страхе, что болезнь где-то тебя настигнет: во время поездки в машине, в парке с детьми, во время обеда... Становилось по-настоящему страшно".
"Я не мог посещать рестораны, поскольку мне могло потребоваться пять или шесть раз отлучиться в туалет. Я понимал, что люди могут меня узнать и удивятся, почему я постоянно бегаю туда-сюда".
В такие моменты шотландец, по его признанию, больше думал не о себе, а о том, как будет чувствовать себя в его обществе его же семья.
"Диагноз мне поставили вскоре после свадьбы. Я всегда затем чувствовал, что являюсь не тем человеком, за которого моя супруга вышла замуж. Но она ни разу не пожаловалась, что мы никогда никуда не выходим, даже чтобы перекусить".
"Я был очень болен, и, наверняка, часть моего разочарования передавалась ей. Но она была так сильна. Невероятно сильна, на самом деле. Однажды ей пришлось позвонить клубному доктору, и я был этим очень недоволен. Но врач прибыл к нам домой и отвез меня в больницу. Эту ночь я провел под капельницей, потеряв немало крови. Честно, несколько раз я попадал в больницу из-за дефицита крови...".
Все это время Даррен предпочитал принимать стероиды, чем лечь на операционный стол. Но постепенно его тело стало отторгать медикаменты, потому операция стала неизбежной.
"Я был готов продолжать принимать стероиды, пусть даже через силу и ценой мигреней, но врач сказал мне, что это не может продолжаться вечно. К тому же, это окажет сильное влияние на мое тело, мои внутренние органы. Я был в полном замешательстве".
"В то же время близкие ко мне люди переживали из-за ухудшения состояния моего кишечника. Ситуация была такова, что в любой момент мог произойти прорыв стенки кишки и последующий выброс содержимого прямо внутрь организма. Они переживали, что это может произойти, когда я буду вести авто где-то в Шотландии, в полной глуши".
"Мне не нравится говорить о смерти, поскольку я не думаю, что когда-нибудь всерьез думал об этом. Но теперь мне пришлось обеспокоиться о том, что нечто подобное может произойти. Мне нужно было продолжать борьбу, пробовать новые формы лечения, что-нибудь, чтобы избежать этой серии операций".
"Но когда наступает день, в который ты понимаешь, что жизни уже просто нет, то почти умоляешь хирурга принять тебя и не откладывать дальше операцию".
Поворотный момент в лечении Флетчера наступил в январе прошлого года, когда ему сделали первую из трех крупных операций. "Они удаляют тебе толстую кишку, поскольку именно ее поражает язвенный колит. Только таким образом можно победить болезнь. Однако это непростая операция, потому состоит из трех процедур. Важное значение также имеет то, как ваше тело приспособится к удалению части кишечника и созданию новой системы. Если он отторгнет ее, то ты окажешься в очень сложной ситуации. Это пугало меня больше всего".
"Таким образом, самым сложным было набраться смелости и решиться на операцию. Мне она была предложена за полтора года то того, как я все-таки решился на хирургическое вмешательство. Но я достиг той точки, когда больше не боялся. Я просто хотел, чтобы это случилось".
"Последняя операция была сделана в августе 2013-го, а в октябре я вернулся в резервную команду, чтобы затем в декабре сыграть уже за основной состав. Неделя за неделей я начал набирать потерянный вес и чувствовал себя все лучше и лучше. Фантастика".
"Больше я не чувствую себя больным. Играя раньше, я все время думал о следующем этапе борьбы с болезнью, которая обязательно возвращалась. Теперь же ничто не может остановить меня, и с момента возвращения после операции я пропустил всего один тренировочный день. Я снова живу нормальной жизнью".
